Банкроты попали под подозрение

При обсуждении в ходе Петербургского юридического форума законодательства о банкротстве юристы отмечали значительный рост числа дел о банкротстве и прокредиторскую направленность последних поправок Минэкономики к закону о несостоятельности. Участники согласились с необходимостью помощи добросовестным должникам — но ход дискуссии и голосование по его итогам продемонстрировали их уверенность в том, что громкие банкротства инициируются не для расчетов с кредиторами, а для вывода активов.

На круглом столе "Защита бизнеса в банкротстве" Петербургского юридического форума его модератор, глава Объединения корпоративных юристов России Александра Нестеренко отметила: это единственная сессия на форуме, посвященная защите бизнеса должников, а не кредиторов. Старший партнер коллегии адвокатов "Делькредере" Елена Демина напомнила о последних поправках к закону "О банкротстве", носящих явный прокредиторский характер (см. "Ъ" от 27 мая). Она рассказала, что первая редакция поправок, пролоббированных банковским сообществом, предполагала предоставить право банкротить должника без судебного решения о взыскании долга не только банкам, но вообще всем кредиторам,— и не исключила, что в будущем они будут приняты.

По ее словам, сейчас в банкротстве, с точки зрения должника, есть три основные ситуации. Первая — когда есть шансы сохранить бизнес. "Мы советуем ему самому инициировать процедуру наблюдения, она дает передышку",— отметила госпожа Демина. Когда шансов почти нет, многие, по ее словам, выбирают ликвидацию, после которой уже переходят в банкротство. В третьей ситуации шансов нет и "все усилия сосредоточены на том, как уйти от субсидиарной ответственности по долгам (банкрота.— "Ъ")", говорит юрист. Впрочем, по ее словам, сейчас большое число исков подается о взыскании убытков — они, в отличие от субсидиарной ответственности, не ограничены суммой, недостающей для расчетов с кредиторами. Так, суды уже формируют практику взыскания убытков с членов правления банка, которые не подписывали сами кредитные договоры по невозвратным ссудам, но входили в кредитный комитет.

По словам старшего партнера юридической компании Pen & Paper Валерия Зинченко, к уголовной ответственности руководителей должников пока привлекают не очень активно. "Уровень подготовки правоохранительных органов растет, но в банкротных составах они еще не на высоте",— говорит он: за 2014 год судами рассмотрено 24 тыс. заявлений о банкротстве, а в отношении руководителей компаний-должников в суд передано лишь 146 уголовных дел. За весь 2014 год по ст. 195 УК (неправомерные действия при банкротстве) осуждено только восемь человек, по ст. 96 (преднамеренное банкротство) — 20.

Но "спокойно выдыхать" не стоит: для начала расследования часто используются более "простые" статьи, как ст. 159 (мошенничество). Кроме того, в отношении руководителя должника могут возбудить дело и за невыплату зарплаты. "Через эту статью следователи заходят, после проведения обыска обнаруживают документы и потом могут переквалифицировать обвинение в специальный банкротный состав",— поделился Валерий Зинченко, отметив, что практика "начала уходить в обвинительный уклон".

Руководитель группы по делам о банкротстве юридической фирмы ЮСТ Василий Раудин в противовес предыдущему выступлению заметил, что есть много банкротных дел, в которых нет мошенничества: "Это сугубо инвестиционные споры, без криминальных схем". Он подчеркнул, что банкротство легче предотвратить, чем потом прекратить, поэтому компании нужны антибанкротные стратегии, услуги по разработке которых сейчас набирают популярность на рынке.

В завершение дискуссии Александра Нестеренко попросила участников круглого стола ответить на вопрос, что они думают, когда слышат о чьем-то громком банкротстве, предложив три варианта: "недобросовестный должник выводит активы", "его пытаются захватить кредиторы", "это результат обычной инвестиционной деятельности". К всеобщему удивлению, после двухчасового обсуждения защиты добросовестных бизнесменов большинство юристов проголосовало за первый вариант.

Инструментарий банкрота

По мнению Валерия Зинченко, в первую очередь при банкротстве нужно спасать активы — например, путем вывода их на аналогичную (часто одноименную) структуру, потом компания начинает работать под новой вывеской, а старая компания ликвидируется.

Партнер коллегии адвокатов «Монастырский, Зюба, Степанов и партнеры» Антон Александров отметил крайне редкое применение реабилитационных процедур и случаев выхода из банкротства. «У нас конкурсное производство (открывается после признания должника банкротом) занимает 91,3%. Для должника оно влечет утрату бизнеса, риски гражданской, субсидиарной и уголовной ответственности, потерю репутации компании и рабочих мест. Для кредитора это возможность получить от 4% до 20% от той суммы, что им должны,— пояснил господин Александров.— Удачно завершенные процедуры внешнего управления составляют всего 3%, процедур финансового оздоровления за период 2012-2014 было 181, из них погашением долга завершились 11». По его словам, две последние процедуры имеют весьма ограниченный набор инструментов, очень жесткие условия и крайне короткие сроки, в течение которых вернуть платежеспособность маловероятно. В связи с этим лучшим вариантом в банкротстве он считает мировое соглашение с кредиторами. «В него можно включить любые не запрещенные законом условия, его редко оспаривают и расторгают, к тому же его заключение снижает уголовные риски — формально уголовную ответственность это не снимает, но если кредиторы уже не имеют претензий к должнику, то уголовные дела потихоньку сходят на нет. Субсидиарной ответственности тут вообще не возникает»,— говорит господин Александров. Он отметил, что схема с ликвидацией — не самый лучший выбор, «государство этим уже заинтересовалось».

Партнер адвокатского бюро «Иванян и партнеры» Алексей Козьяков на это заметил, что на мировое соглашение кредиторы соглашаются редко, за исключением случаев, когда должник находит инвестора. Он рассказал о том, как можно заставить кредиторов пойти на мировое: «рисуется» задолженность перед некоей компанией, она получает большинство голосов на собрании кредиторов и потом договаривается о мировом. Он также объяснил непопулярность процедуры финансового оздоровления: «Уже на первом месяце надо начинать платить, а также нужна банковская гарантия подтверждения возможности выплатить долг. Но кто же ее должнику даст без поручительства третьих лиц?» Господин Козьяков заключил, что существующие реабилитационные процедуры малоприменимы и неудобны для должника, а «спасают сейчас только стратегов, если президент даст указание». Он посоветовал должникам просить у суда обеспечительные меры (включая запрет на безакцептное списание денег со счетов) во время процедуры наблюдения, что даст защиту против претензий текущих кредиторов.

Опубликовано по адресу: http://www.kommersant.ru/doc/2738811

Опубликовано по адресу: http://www.kommersant.ru/doc/2738852